ttdz_000_002 Mikhail Zykov Referat Karamzin FK Science (history)

ttdz_000_002 Mikhail Zykov Referat Karamzin    FK Science (history)

Зыков М.Б., Сабанина Н.Р. Империя «Россия». - Реферат: Макогоненко Г.П. Древняя Россия, открытая Карамзиным. – В книге: Карамзин Н.М. Предания веков / Сост., вступ. Ст. Г.П. Макогоненко и М.А. Иванова; - ил. В.В. Лукашова. – Москва: Издательство «Правда», 1988. – 768 с. – С. 5-28.

Сказания, легенды, рассказы из истории государства Российского». Издание подготовлено Г.П. Макогоненко.

В историю русской литературы Николай Карам­зин вошел как крупный писатель-сентименталист, активно работав­ший в последнее десятилетие XVIII века и известный широкой публике лишь как автор «Бедной Лизы». История волновала Карамзина с юности. Сентиментализм Карамзина, обусловленный Просвещением, сложился окончательно в художественную систему в годы роковой проверки теории просветителей практикой Французской революции. Многое в идеалах Просвещения проверки не выдержало. Кризис Просвещения был величайшей драмой идей, которая потрясла мыслящую Европу. Стал он и личной драмой Карамзина. Эпоха с потрясающей силой обнаружила катастро­фичность бытия человека нового времени. Все это и определило особый, национально неповторимый облик сентиментализма Ка­рамзина (с. 5). Карамзин испытывал страх перед социальными противоречиями России, стремился уйти в мир нравственный. В конце 1803 года начал работать над многотомной «Историей государства  Российского».

В то время интерес к истории человечества и отдельных народов стремительно рос. В России, начиная с М.В. Ломоносова быстро складывалась отечественная историография. Проявляли интерес к русской истории многие писатели и просветители – Новиков, Княжнин, Радищев (с. 6). До этого история на протяжении многих веков была искусством, а не наукой. Для Пушкина, И. Киреевского,  Белинского, «История» Карамзина – значительное достижение русской литературы начала 19 века, не только историческое, но и выдающееся литературное произведение, которым можно гордиться перед Европой. В нем с беспримерной до того ясностью раскрылась новая философия истории – только что начавший складываться ИСТОРИЦИЗМ.

Победа Французской революции знаменовала конец одной и начало новой эпохи европейской истории. Перед человечеством была поставлена проблема закономерности общественного и исторического развития. Каковы причины революции? Мыслители отвечали на этот вопрос по-разному. Для Дидро история человечества – это история угнетения народа кучкой мошенников. В отличие от  этого, историзм открывал принцип постоянного изменения, развития и совершенствования человеческого общества. Фундаментальный вклад в складывающийся историзм внесли труды немецкого историка и филолога, «отца историзма»  Гердера. В 1780-е годы с ними в России познакомились сначала Радищев, а затем Державин и Карамзин.

Карамзин стал отстаивать идею, что «Веки служат разуму лестницею, по (с. 8) которой возвышается он к своему совершенству, иногда быстро, иногда медленно». Так, «… французская нация прошла все стадии цивилизации, чтобы достигнуть нынешнего состояния» [Карамзин, т. 2, с. 151]. И далее: «Французская революция относится к таким явлениям, которые определяют судьбы человечества на долгий ряд веков. Начинается новая эпоха. Я это вижу, а Руссо предвидел» (там же, с. 152) (с. 9).

В своих работах Карамзин не поучал, а приучал читателя критически мыслить, задумываться над важнейшими вопросами общественной и исторической мысли, он подталкивал читателя к собственным исканиям, уверял его не доверяться скороспелым решениям, не спешить принимать модные концепции. Писатель был уверен, что искомый ответ не может быть однозначным, в нём должны запечатлеться реальная сложность современной жизни и современной мысли.

Быть гражданином, по Карамзину, это значит:  «Служить отечеству любезному – быть нежным сыном, супругом, отцом; хранить, приумножать стараниями и трудами наследие родительское есть священный долг моего сердца, есть слава моя и добродетель». Дело философов и историков – угадывать и объяснять пути развития человечества и отчизны. Долг гражданина – «быть полезным, работать, служить отечеству и быть хорошим семьянином.

Историзм вырабатывался постепенно. Большие социально-политические события 18 века ускорили его формирование. Самыми мощными ускорителями были революции – американская 1776-1783 годов и французская 1789-1794 годов (заметим, что СНАЧАЛА  произошла революция в Америке, и лишь затем – в Европе! – МБЗ, НРС) (с. 10).

Исторические романы английского писателя Вальтера Скотта стали важной вехой в развитии историзма. Гердер создал концепцию всемирного исторического процесса. В работе Карамзина проявились его интерес к истории именно русского государства и эстетические взгляды писателя, определившие новое понимание поэзии прошлого, выработку особой художественной структуры «Истории», работа над которой заняла более двух десятилетий – с 1804 по 1826 годы. К 1820 году «История государства Российского» вышла на французском, немецком и итальянском языках. Русский читатель получил первые 8 томов «Истории» в 1818 году. А этих томах повествовалось о древнем периоде России. Пушкин писал: «Древняя Россия … найдена Карамзиным, как Америка Колумбом». Карамзин выступал в своем произведении с результатами одновременного и единого научного и художественного познания прошлого (о есть – чувственного и вербального абстрагирования, - МБЗ, НРС) (с. 11) (с. 12-13).

В «Истории» Карамзина нет вымышленных сюжетов. В ней сюжет, заданный историей, раскрывает человека в его широких связях с общей жизнью страны, государства, нации. Здесь Карамзин избежал многих соблазнов. Так, жизнь Ивана Грозного открывала бездну возможностей для построения любовного сюжета – у него было семь жен и бесчисленное число тех, кто оказался жертвами его «бесстыдного любострастия». Но Карамзин устоял. От тома к тому своего сочинения Карамзин пытался разгадать «окончательную тайну» взаимоотношений самодержавия и народа, он проявлял все больший интерес к народным восстаниям и эпохам великих мятежей. У него народное негодование оказывается обусловленным реальными причинами и потому во многом оправданным. Восставшие люди вовсе не лишены были «добродетели» (с. 14) (естественно, - по тем или иным причинам нарушался основной жизненный цикл народа, и он совершенно справедливо восставал против этого нарушения, - МБЗ, НРС).

Источник духовной силы, благородства руководителей народных восстаний – бескорыстное участие в общем деле, исполнение своего долга, даже если этот долг требовал участия в мятеже. Карамзин: « Природа любит иногда чрезвычайности, отходит от своего обыкновенного закона и дает женщинам характеры, которые выводят их из домашней неизвестности на театр народный …» [Карамзин. Т. 2, с. 227] (с. 15) (с. 16).

Карамзин был сторонником просвещенной монархии и империи, а не республики, как декабристы. Произошло столкновение  в теории истории. И Монтескье больше ценил «смягченную» монархию. А Руссо полагал, что «демократическое Правление наиболее пригодно для малых Государств, аристократическое – для средних, а монархическое – для больших» [Руссо, с. 199]. Карамзин в 1802 году писал: «Франция по своему величию и характеру должна быть монархией» [Вестник, с. 78]. Через несколько лет это пророчество сбылось – Наполеон провозгласил Францию империей, а себя её императором.

Россия – громадная страна, «мира половина», и потому государственным строем её должна быть монархия. Это была не отвлеченная и умозрительная теория, за ней стоял опыт истории России. Карамзин абсолютизировал прогрессивную роль самодержавия. Отрицая революционный путь, он утверждал, что всё нудное для развития России исходит из рук монарха. В то же время история должна  учить и царей: «Правители, законодатели действуют по указанию истории и смотрят на её  листы, как мореплаватели на чертежи морей» (I, IX). На примерах правления русских монархов – положительных и отрицательных – Карамзин хотел учить царствовать. Он подчеркивал обязанности самодержавия перед народом: «Предмет самодержавия есть не то, чтобы отнять у людей естественную свободу, но чтобы действия их направить к величайшему благу» [Сочинения, с. 51].

Признавая право монарха «обуздывать мятежные страсти», Карамзин подчеркивает, что это обуздывание должно осуществляться во имя учреждения такого порядка, при котором можно было бы «согласить выгоды людей и даровать им всевозможное на земле счастье». Таким  образом, писатель не просто провозглашал тезис о благодетельности самодержавия, но признавал благодетельность его только в том случае, когда оно заботится о благе и счастье народа. В истории, когда такого не наблюдалось, Карамзин обрушивался на русских правителей с суровой критикой. Пушкин  поэтому назвал «Историю» подвигом честного человека (с. 18). По Пушкину, Карамзин выступал как историк и как художник (то есть с позиций вербального и чувственного абстрагирования, обобщения, - МБЗ, НРС), его сочинение – синтез аналитического и художественного познания истории.

В России в течение семи веков шел сложный, исполненный трагических противоречий процесс единения русских земель, преодоления гибельной феодальной раздробленности, бушевала, не затихая, борьба за создание единого русского  государства (с. 19). Карамзин сделал выдающееся научное открытие: он доказал, что стремление к единству, будучи закономерностью развития, выражало коренную особенность русского национального самосознания. «Истина» обращала внимание писателя на участие народа в важнейших общенациональных событиях, заставляла задумываться о роли народа в истории, оценивать активность нации в создании своей государственности. У Карамзина получалось как у Дидро: Кучка мошенников все время оказывается у власти в России и ведет себя цинично по отношению к собственному же народу. Карамзин показал и «несытство» князей и государей, и их постоянное, а порой и преступное пренебрежение национальными интересами. Но этим князьям и государям во всей истории России противостоял русский народ: Карамзин открыл историческую роль русского народа в образовании великой державы (то есть он  доказал, что стремление к великодержавности – коренная отличительная черта русского народа от других народов. Все здесь получается не «благодаря», а «вопреки». Именно цинизм, ханжество и стяжательство правителей России вынуждают народ России становиться хозяином своей страны. Сам народ заботится об оптимизации своего основного жизненного  цикла в борьбе со своими незадачливыми правителями, - МБЗ, НРС).

Карамзин показал героический характер русской истории. На страницах его книг вырастает образ великого русского народа, Даже декабристы вынуждены были признать, что Карамзин сделал выдающееся научное открытие – он доказал САМОДЕРЖАВНОСТЬ русского народа. Н. Муравьев, например, писал: «Видишь перед собою народ, какого не бывало ещё в истории, - погруженный в невежество, не собранный еще в благоустроенные общества, без письмен, без правительства, но великий духом, предприимчивый; (с. 20) он заключает в себе все качества обладателя – какое-то чудесное стремление к величию. Какой народ может гордиться, что претерпел столько бедствий, сколько славянский. Никакой народ не был столь испытан судьбою» [Литературное, с. 595].

Любопытно, что этот отзыв, навеянный чтением «Истории», очень близок к тем мыслям, которые были высказаны Карамзиным в статье 1802 года «О любви к отечеству и народной гордости»:  «Но какой народ в Европе может похвастаться лучшею судьбою? Который из них не был в узах несколько раз? И какой народ так славно разорвал свои цепи? Так славно отомстил врагам свирепым?» Любовь к отечеству (правители могли и не любить, но народ не может не любить свой основной жизненный цикл, свое отечество. Именно ЛЮБИТЬ. Здесь ЛЮБОВЬ важна, и правители России её всегда возбуждали в народе своим цинизмом, «несытством» и безразличием к судьбам народным, - МЬЗ, НРС) питала храбрость и мужество русских людей.

Так, в эпоху «смутного времени», писал Карамзин,  «любовь к отечеству воспламеняет сердца – граждане, земледельцы требуют военачальника… добродетельный Минин служит примером; и кто не может отдать жизни отечеству, отдает ему все. что имеет … Древняя и новая история народов не представляет нам ничего трогательнее сего общего геройского патриотизма» [Карамзин, Т. 2, с. 284].

Мысли эти получили свое полное развитие и образное воплощение в «Истории». Уже в первом томе писатель указывает, что мужество, простодушие и вольнолюбие составляют отличительные черты характера славянского народа. В эпоху татарского ига именно это высокое нравственное качество простых людей проявилось с особой полнотой и яркостью, народ не хотел покорно сносить иго рабства в отличие от князей, которые шли на любые унижения перед ханом во имя своей корысти. Более того, свидетельствует Карамзин, некоторые князья в самом татарском «насилии» искали защиту от народа, «жертвовали последними остатками народной гордости выгодам собственного личного честолюбия».

Изучение истории и летописей помогало писателю видеть в народе инстинктивное созидательное начало, которое с особой наглядностью проявлялось в годины тяжелых испытаний, выпадавших на долю отечества. Случалось, что народ, брошенный князьями, сам находил выход из катастрофических положений, проявляя находчивость, силу, отвагу в преодолении бедствий. «История» запечатлела множество таких проявлений народной инициативы. По Карамзину, русский народ «в самом уничтожении ободряется и совершает великое» (с. 21). Карамзин говорит о разуме народа, который « в самом величайшем стеснении находит какой-нибудь способ действовать, подобно как река, запертая скалою, ищет тока, хотя под землею или сквозь камни сочится мелкими ручейками». Подобные размышления воодушевлены патриотическим чувством писателя. В предисловии к первому тому, написанном в 1815 году, Карамзин, характеризуя свой  метод изображения истории, написал, что именно «любовь к отечеству» дает его «кисти жар, силу, прелесть». В «Истории» запечатлелось единство аналитического изучения и эмоционального образа (вербального и чувственного абстрагирования, - МБЗ, НРС) «минувших столетий». При этом истине не противоречил ни аналитический, ни эмоциональный метод изучения  и изображения – каждый помогал её утверждению своим путем (с. 22). Пушкин назвал Карамзина «последним нашим летописцем».

Историзм Карамзина проявился прежде всего в ярко запечатленном сознании непрерывности исторического бытия Русской земли, в рассмотрении её истории как непрерывного, хотя и осложненного тягчайшими длительными испытаниями и бедствиями, становления единого мощного государства, занявшего свое особое место в ряду других государств мира. Летописи раскрыли Карамзину важную тайну истории – меняющийся от века к веку тип сознания русских людей, то, что было названо в «Истории» «духом времени» (естественно, росло число форм культуры, освоенных народом, антиценности которых постепенно замещались псевдо- и онто-ценностями, превращая сознание в совесть народную, - МБЗ, НРС).

Карамзин обратил самое пристальное внимание на то, что каждая эпоха стараниями  летописцев была охарактеризована определенной совокупностью черт сознания, типом мышления – своими религиозными убеждениями, своими идеалами, нравственными критериями, пониманием долга, воинского мужества, проявлением вольнолюбия (с. 23), системой общественных, политических, имущественных отношений, СВОИМ УРОВНЕМ КУЛЬТУРЫ, просвещения, бытового уклада и т.д. (далее перечисляются ВСЕ   формы культуры и их ценности онтичные, - МБЗ, НРС). Карамзин гениально раскрыл общечеловеческое начало в характерах Грозного и Годунова, многих других правителей России. В то же время он показал, что они действовали в конкретном «духе своего времени» (диалектика общего и единичного через меру особенного, - МБЗ, НРС).

Карамзин доказал, что для русского  характера характерна ЛИЧНАЯ забота о благе родной земли, стремление выйти из «домашней неизвестности», из сферы частных, семейных интересов «на театр народный». Усилия по раскрытию тайны психического склада нации подводили Карамзина к постижению национального характера (с. 24). Карамзин пытался ответить на острый вопрос:  Что отличает русский народ -  любовь к установленному князем, царем, любым другим правителем порядку или склонность к мятежам? Карамзин доказал, что мятежи народные оказались важным фактором русской национальной жизни на протяжении веков. Он показал, что русский бунт не есть проявление дикости «непросвещенного» народа или результатов происков плутов и мошенников, как то постоянно утверждала дворянская историография (и апологеты современного политического устройства России, - МБЗ, НРС). Мятежи, по Карамзину, были следствием антинародной политики князей, народ всегда был вынуждаем на бунт неправедными действиями властей.

Анализируя многочисленные факты начального периода русской истории, писатель приходит к пониманию огромной роли народа в политической жизни страны. Любовь и ненависть народа к князю (царю, президенту и т.д., - МБЗ, НРС) – вот что определяет судьбу правителя и порядок в княжестве (царстве, РФ  и т.д., - МБЗ, НРС). Если князь (царь, президент и т.д., - МБЗ, НРС) не понимает этого, если он не проявляет заботы о народе и хочет добиться его повиновения только силой (например, создавая девять силовых структур в одном государстве, - МБЗ, НРС), то он сам является причиной бунта. Вот как описываются Карамзиным действия одного из князей, которые являлись причиной  народного возмущения: «Народ стенал»: «Сильные утесняли слабых, наместники и тиуны (министры?  губернаторы? администрация? чиновники?– МБЗ, НРС) грабили Россию, как половцы». Карамзин писал о двух ликах русского народа – он «добрый», но и «мятежный». Карамзин: «Народ за хищность судей и чиновников ненавидит и царя самого добродушного и милосерднейшего» (с. 25).

Народный бунт, мятеж против таких царей – тиранов и преступников – как Иван Грозный и Борис Годунов, например,  = объявляется Карамзиным как кара божественная (то есть ОНТИЧНАЯ, - МБЗ, НРС) за совершенные царями-преступниками и тиранами преступления против народа, за отступничество от принципов САМОДЕРЖАВИЯ РУССКОГО НАРОДА (не царей! – МБЗ, НРС). Тем самым, Карамзин снимает «вину» за мятеж с народа – он оказывается всего лишь орудием провидения. В других случаях, когда народ не восстает против правителя, но терпит бедствия. Чинимые властью, Карамзин заставляет его «безмолвствовать». Эти грозные и многозначительные слова, исполненные не только укоризны, но и немой угрозы, довольно часто появляются на страницах последних томов «Истории». Характерно при этом, что, осуждая тиранов, царствовавших в эпохи, когда вспыхивали мятежи, Карамзин не осуждает народ.

Следуя истине, Карамзин вновь и вновь заявляет, что мятежи были следствием неправедных действий власти, а когда переходит к «смутному времени», подтверждает, что они были подготовлены «неистовым тиранством двадцати четырех лет Иоановых, адскою игрою Борисова властолюбия (никого не напоминает? – МБЗ, НРС), бедствиями свирепого голода и всеместных разбоев, ожесточением сердец, развратом народа (т. 11, с. 120). По Карамзину, добродетель народа вовсе не проиворечила народной «любви к мятежам» (к «оранжевым» и других цветов революциям? – МБЗ, НРС). Он понимал, что не любовь к «установлениям» правителей, но «любовь к мятежам», направленным против правителей, не исполнявших своего долга – заботиться о (с. 26) благе своих подданных (об исправном и оптимальном функционировании основного жизненного цикла общества, - МБЗ, НРС), - отличает народ русский. Он всегда может «безмолвствовать» во время правления тиранов, но он может поднять восстание и «низвергнуть» правителя, а в годину испытаний (во время Великих отечественных войн 1812 и 1941-1945 годов, - МБЗ, НРС) – спасти отечество.

Свой вывод Карамзин формулировал довольно откровенно: «Сей народ, безмолвный в грозах самодержавия наследственного, уже играл царями, узнав, что они могут быть избираемы и низвергаемы его властию»). Так писатель оказался способным художественно показать, что коренные черты русского народного  характера раскрываются даже в «неистовстве бунта», отвергая тем самым концепцию русского национального характера, выдвинутую  немкой Екатериной II («образцовое послушание») [Фонвизин, с. 275]. Пушкин при работе над «Борисом Годуновым» использовал открытия Карамзина, его понимание русского национального самосознания (с. 27).

Факты свидетельствуют, что «История» пользовалась беспримерным успехом на протяжении многих десятилетий 19 столетия, оказывая влияние на русских писателей. Это влияние объясняется еще и глубоким патриотизмом Карамзина, проявлением лирического, личного отношения автора к России, к её героическому народу.

  

Литература:

Вестник Европы, 1802, №17. [Вестник]

Карамзин Н.М. Избранные сочинения: В 2-х т. – М.-Л., 1964. [Карамзин]

Карамзин Н. Сочинения. – М., 1820. [Сочинения]

Литературное наследство. – М., 1954. Т. 50. [Литературное]

Руссо Ж.-Ж. Трактаты. – М., 1969. [Руссо]

Фонвизин Д.И. Собр. Соч.: В 2-х т. – М., 1959, т. 2  [Фонвизин]